Сколько в нас ещё от обезьяны?
В современной науке популярна гипотеза о том, что значительная часть реакций на зрительные, слуховые и прочие раздражители унаследована нами у далёких предков, которые приобрели их в процессе эволюции. Иными словами, мы до сих пор храним тот набор трюков, который помогал выживать чуть ли не общему предку людей и шимпанзе.
Назвать бесспорной эту мысль нельзя: подобные построения базируются на том, что поведенческие реакции людей и различных животных (не обязательно приматов) порой схожи. В то же время никакого логического, человеческого объяснения некоторым особенностям нашего поведения найти не удаётся, поэтому идея о врождённой, биологической природе определённых наших реакций на окружающую среду кажется по крайней мере любопытной.
Качели тоже надо попробовать!
(Фото Michelle Gibson / Plainpicture.)
Новейшую книгу на эту тему написал… орнитолог Гордон Ориэнс из Вашингтонского университета (США), прославившийся прежде всего изучением красноплечего чёрного трупиала (Agelaius phoeniceus). Называется работа «Змеи, рассветы и Шекспир» (Snakes, Sunrises, and Shakespeare).
Впервые г-н Ориэнс задумался о связи между поведением и окружающей средой в середине 1970-х. И он не единственный обратил на это внимание.
Тогда-то и зародилась эволюционная психология. Вы, конечно, читали «Эволюционный ген» (1976) Ричарда Докинза, «Голую обезьяну» (1967) Десмонда Морриса и «Социобиологию» (1975) Эдварда Осборна Уилсона.
А если нет, то вполне можете начать со змей и рассветов.
Основной тезис книги таков: «Наши предки завещали нам… реакции на жизненные трудности (непредсказуемые источники пропитания, вездесущих хищников, крайности погоды), которые определяют нашу эмоциональную жизнь». От правильного решения в трудный момент зависело выживание, и эволюция мозга подстраивалась под эти реакции.
Хотя обстоятельства жизни у нас сейчас совсем другие, мозг во многом остался прежним.
Какие же странности в нашем поведении г-н Ориэнс считает возможным объяснить с помощью этого смелого тезиса? Например, нам больше всего нравятся деревья, на которые легко залезть, которые выглядят здоровыми и которые не очень-то доступны хищникам.
Короче говоря, мы предпочитаем деревья, напоминающие по форме деревья саванны. Г-н Ориэнс подчёркивает, что лазать по деревьям больше всего нравится девочкам, а не мальчикам.
И именно девочки больше времени проводят на лесенках и рукоходах детских площадок. И именно женская ступня обладает более широким диапазоном движений по сравнению с мужской.
Может быть, в то время, когда наши предки мужеского пола уже спустились с ветвей и ночевали на земле, самки всё ещё хранили верность деревьям?
А вот ещё один интересный момент. Маленькие дети, как известно, всё тянут в рот, но только в то время, когда они получают антитела с материнским молоком.
Как только младенца отнимают от груди, эта привычка постепенно сходит на нет. Г-н Ориэнс приводит этот пример, чтобы подчеркнуть связь поведения с обстоятельствами.
Но при чём тут змеи, рассветы и тем более Шекспир? Обратите внимание: мы до сих пор боимся змей больше, чем ядерных боеголовок и климатических изменений.
Когда мы видим змею или слышим о ней, то первым делом приходит страх, а уж потом мы вспоминаем всё, что нам известно о пресмыкающихся.
Что касается рассветов, то это символ безопасности. Он означает, что мы пережили ночь, тогда как закат сигнализирует о том, что наступает царство неопределённости: неизвестно, проснёмся ли мы вновь.
А Шекспир? Г-н Ориэнс вспоминает ведьм и призраков «Макбета», а также монологи Гамлета, говорящие о том, какой силой воображения мы обладаем, рисуя перед собой несуществующих собеседников.
Не только люди верят в привидения: арктические бабочки не встречались с летучими мышами и змеями уже сотни поколений, однако защитная реакция на них сохранилась.
К сожалению, чаще всего подобные параллели спекулятивны. Но всё равно мысль о том, что люди ведут себя так, как их этому научила эволюция, делает нас чуточку терпимее к ближнему, правда?
По материалам NewScientist.
Источник: compulenta.computerra.ru
