Китай смещает соперничество с сша в сторону европы — «экономика»
По случаю появления своей последней книги «Наступление Китая в Европе» Филипп Ле Корр рассказывает об интересах Пекина на континенте, его экономических инвестициях и сохраняющемся недостатке позитивного имиджа.
Atlantico: Ваша последняя книга называется «Наступление Китая на Европу». Почему она стала приоритетом для Пекина? Какие формы принимает китайский прорыв в Европе?
Каким странам отдают предпочтение в Китае?
Филипп Ле Корр: Помимо запуска политики «открытой двери» в 1980-х годах, Китай решил пойти по пути интернационализации около 15 лет назад при Цзян Цзэмине и Чжу Жунцзи. Целью этого курса было подтолкнуть китайские предприятия к инвестициям за границей.
Новый «Шелковый путь» в обход России
Русская служба «Голоса Америки»03.02.2016Китай покоряет Шелковый путь
JB Press06.08.2015Экономический рецидив истории: Шелковый путь
Yeni Safak22.06.2015Китай вступает на Шелковый путь
Slate.fr31.03.2015Касательно Европы, тут, разумеется, есть инвестиции частных групп, особенно в сфере недвижимости (от Лиссабона до Лондона), но 70% всех инвестиций с 2008 года приходится на китайские госпредприятия. В прошлом году китайские капиталовложения в Европе подскочили на 44%.
Не была забыта практически ни одна страна. Великобритания, Франция, Италия, Германия, Греция, Португалия, Чехия… Но является ли все это частью стратегии?
До 2015 года в этом можно было усомниться. Тем не менее возникновение концепции «Один пояс и один путь», Азиатского банка инфраструктурных инвестиций и «Шелкового пути» говорит о стремлении Китая продвинуться вперед.
Порядка шести десятков государств присоединились к новому банку, а проект шелкового пути привлекает множество стран. В этой области интерес Китая к Восточной Европе очевиден.
В марте Си Цзиньпин был в Праге, а в скором времени побывает в Белграде. США решили не участвовать АБИИ и не допущены к шелковому пути. Китайско-американские отношения развиваются скорее в рамках конкуренции и противостояния, чем сотрудничества.
В этом заключается одна из причин интереса к Европе.
— Какое место отводится Франции в наступлении Китая?
— Во Франции действуют несколько крупных инвесторов. Суверенный фонд CIC приобрел 30% ENGIE в сфере разведки и добычи природного газа. В автопроме Dongfeng купил 14% капитала PSA. Fosun выкупил Club Med. Были приобретены премиальные бренды, а также гостиницы.
Synutra вложила 100 миллионов евро в гигантский молокозавод в Бретани. В Шатору и Лотарингии должны быть созданы промышленные парки.
В то же время Франция заняла более осторожную позицию, чем другие страны, в частности в «чувствительных» областях вроде телекоммуникаций. По этому вопросу ведутся споры, примером которых служит ситуация вокруг аэропорта Тулузы.
В конце 2014 года 49,9% аэропорта были выкуплены консорциумом, глава которого бесследно исчез несколько месяцев спустя. Это стало аргументом в пользу определенных позиций.
— Почему Китаю удается лучше закрепиться в Европе, чем в США?
— В настоящий момент США привлекают больше китайских инвестиций, чем любая европейская страна (15 миллиардов долларов за 2015 год). Но если сложить вместе всех 28 членов ЕС, получается 23 миллиарда, не считая огромного потенциального приобретения швейцарской Syngenta китайским объединением ChemChina (оно уже купило Pirelli) за 62 миллиарда долларов.
Китай вкладывает средства в железнодорожный транспорт, энергетику, порты и аэропорты, финансы, технологии… Это вызывает споры во всех европейских странах.
В США обсуждение этой проблематики касается главным образом стратегического соперничества в Азии (морское пространство вокруг Китая, Корейский полуостров). Касательно иностранных инвестиций, в США существует более жесткая система, чем в Европе, представленная специальным комитетом. Тот перегородил путь некоторым китайским инвесторам…
— Китаю по-прежнему приходится иметь дело с плохим имиджем в Европе? Как он может справиться с недостатком «мягкой силы»?
— Китай прикладывает значительные усилия для исправления имиджа. Он активно действует в сфере СМИ, культуры, организации престижных мероприятий (Олимпиада в 2008 году и саммит «двадцатки» в этом году).
Кроме того, он сформировал всемирную сеть Институтов Конфуция, который были под кальку взяты с «Альянс франсез» и Институтов Гете. Тем не менее их зачастую считают инструментами пропаганды.
Проблема в том, что последние четыре года власти стремятся укрепить свой контроль в стране. Компартия пытается подавить любые проявления протестов и даже споров.
Цензура усиливается, НКО обязывают пройти регистрацию, диссидентов сажают в тюрьму. Пока у Китая сохраняется такой имидж, у европейцев останутся сомнения насчет его истинных намерений, в том числе в экономическом плане: быть может, цель китайских инвестиций — воспользоваться избыточной производственной мощностью страны (сталь, уголь…) и поддержать неуверенный рост на фоне снижения темпов развития мировой и, следовательно, китайской экономики?
Филипп Ле Корр (Philippe Le Corre) — научный сотрудник Института международных и стратегических исследований, специалист по Китаю и Юго-Восточной Азии.
