Европа нацелилась на новый иранский рынок и готовится конкурировать с россией и китаем — «экономика»
Пирог довольно велик, но получить свой кусок хочется каждому. Премьер-министр Италии Маттео Ренци (Matteo Renzi) посетил Иран в прошлом месяце в сопровождении крупнейших предпринимателей из сферы энергетики, транспортного и оборонного секторов.
Это стало ответным визитом после того, как президент Ирана Хасан Рухани (Hassan Rouhani) сделал в Италии первую остановку во время своей поездки по Европе, целью которой было попытаться привлечь в Иран европейские инвестиции.
Такие инвестиции стали возможными благодаря реализации Совместного всеобъемлющего плана действий — политического соглашения между Ираном и группой 5+1, в соответствии с которым отменяются санкции, введенные СБ ООН в сфере атомной энергетики и ядерной деятельности, а также санкции США и Евросоюза в сфере экономики, финансов и банковской сфере, введенные в связи с ядерной программой Ирана. Теперь Иран может вновь свободно осуществлять взаимодействие со всеми странами мира.
Европейские компании готовы немедленно начать сотрудничество, однако им будет непросто пошатнуть позиции России и Китая.
И этот энтузиазм вполне очевиден. Верховный представитель Европейского союза Федерика Могерини посетила Тегеран в прошлом месяце в сопровождении представителей деловых кругов и семи представителей Европейской комиссии — в том числе комиссаров по вопросам транспорта, энергетики и промышленности — дав тем самым понять о заинтересованности, существующей на высшем уровне.
Быстро не получится …
Глава дипломатии ЕС «зондирует почву» в Иране
Trend News Agency12.03.2014Иран — пока не конкурент России
Publico.es01.02.2016Европейское турне Рухани в иранских СМИ
IRNA29.01.2016Перспектива вхождения Ирана в ЕврАзЭС
Iras27.04.2015Однако связанный с Ираном ажиотаж, сдерживают по-прежнему действующие санкции, которые не связаны с ядерным соглашением и которые могут быть легко применены к европейским компаниям. В частности, США оставят в силе вторичные санкции, действующие в отношении сделок с иранцами, внесенными в Список граждан особых категорий и запрещённых лиц (SDN) — лиц, которые, по мнению США, представляют угрозу в связи с терроризмом, распространением ядерного оружия или нарушением прав человека.
В соответствии рекомендациями Белого дома каждый, кто будет признан состоящим в деловых отношениях с лицами, включенными в список SDN, «подвергает себя риску лишения доступа к услугам финансовой системы США. Это относится к зарубежным финансовым учреждениям, которые рискуют лишиться корреспондентских счетов в банках США».
Европейские дочерние структуры американских компаний могут получить лицензии на осуществление коммерческой деятельности в Иране, но им необходимо будет «отделить и защитить» свою деятельность в США от своих операций за рубежом. Это может оказаться весьма сложным, учитывая тесную взаимосвязь компаний и банковского сектора.
Остается неясным даже то, будет ли считаться, что при электронной переписке через американские серверы для осуществления сделок используется территория США.
Еще больше деятельность европейских компаний осложнит и то, в какой степени компании и организации, по-прежнему находящиеся под санкциями, будут и дальше контролировать отрасли иранской экономики. Примером могут служить банки, включенные в американский список SDN за осуществление операций, имеющих отношение к террористической деятельности; строительные, торговые и транспортные компании, связанные с Корпусом Стражей Исламской революции; или телекоммуникационные компании.
Конкуренты
Из-за этих препятствий европейские компании будут вынуждены пытаться догнать Китай, который извлекает серьезные выгоды из западных санкций. Россия также занимает выгодное положение на иранском рынке атомной энергетики.
Попросту предписание «о зарубежных дочерних компаниях», вероятно, повлияет на Китай и на Россию в гораздо меньшей степени, поскольку китайских или российских дочерних структур американских корпораций существует намного меньше.
Китайские компании охотно производили товары, которые Иран больше не мог получать от Запада. В 2014 году товарооборот между Китаем и Ираном составил 52 миллиарда долларов (при том, что объем торговли между Ираном и Россией и Ираном и всеми странами Евросоюза составлял соответственно лишь 1,6 миллиарда и 10 миллиардов долларов).
Во время действия санкций в ядерной сфере Китай был самым главным внешнеторговым партнером Ирана — он осуществлял экспорт товаров промышленного назначения, оказывал инженерно-конструкторские услуги и инвестировал в проекты по развитию инфраструктуры. После отмены санкций в сфере атомной энергетики Китай, судя по всему, понимает, что какими бы ни были преграды для европейских компаний, он может оказаться в условиях усиления конкуренции.
Не теряя времени, китайский лидер Си Цзиньпин (Xi Jinping) в январе нанес визит в Иран и подписал китайско-иранское соглашение о «всестороннем стратегическом партнерстве» и заявил о намерении заключить 17 соглашений по совместной реализации проектов в области энергетики, торговли и в промышленном секторе. Иран имеет большое значение для реализации китайской проекта «Один пояс, один путь», который объединит рынки на пространстве от Китая до Центральной Азии и Ближнего Востока.
Интересы Москвы
Российские коммерческие интересы в Иране сосредоточены на возобновлении торговли оружием и работы в области атомной энергетики. Россия дала ясно понять, что она намерена воспользоваться окончательной отменой введенного против Ирана эмбарго на поставки оружия.
Хотя эмбарго на поставки оружия, введенное Соединенными Штатами, будет снято лишь через пять лет, страны могут до этого обратиться за разрешением в ООН.
А в среднесрочной перспективе более привлекательной является атомная энергетика. Российская государственная корпорация «Росатом» занимает на иранском рынке атомной энергетики относительно монопольное положение, она построила единственный в Иране атомный реактор в Бушере и в настоящее время активно участвует в реализации Совместного всеобъемлющего плана действий.
Маловероятно, что в этом секторе иранской экономики Россия столкнется с серьезной конкуренцией.
Но нельзя сказать, что «игра идет в одни ворота» — после отмены санкций вероятность того, что Иран увеличит объемы поставок нефти в Европу, может означать возникновение жесткой конкуренции на европейском энергетическом рынке. Это происходит после того, как в результате резкого падения цен на нефть в России возник дефицит госбюджета.
А это значит, что любая преграда на пути развития нефтяной инфраструктуры Ирана, связанная с продолжением санкций может вызвать в Москве вздох облегчения. Это не означает, что Россия всячески пытается помешать Ирану стать конкурентом на энергетическом рынке.
Но это позволяет России — и Европе — выиграть время и подготовиться к изменению динамики поставок на мировом нефтяном рынке.
Для европейских компаний это серьезный вызов. Они в состоянии конкурировать лишь с Китаем на иранском рынке товаров промышленного назначения и строительства — насколько им это позволяет сложная система санкций.
Россия также занимает более прочное положение в традиционных для нее сферах интереса. Дело в том, что банки и компании стараются избегать рисков, и неоднозначность американских законов дает основания для этих опасений — с тем, чтобы удостовериться в том, что отмена санкций означает не вседозволенность, а медленное и острожное продвижение по правовому минному полю.
